Марево

... Огромные, малость обвислые груди тихонько покачивались прямо перед моим лицом. Толстые сморщенные соски вызывающе торчали в различные стороны, окруженные карими кругами. От их пахло духами и неплохим дамским бельем. Малая родинка на левой груди была похожа на комара.Я осторожно лизнул ближний ко мне сосок, и дама резко вздохнула. Ей очевидно не терпелось более определенных ласк. Я опять лизнул левую грудь и......дядька с толстым животиком занял ее место. Дама малость неуклюже спустилась с автобусных ступенек и пропала в полуденном городке.Недовольно посмотрев на дядьку, я нашел, что тот был к  тому же кавказцем. Огромный орлиный нос, густые усы и брови - короче, полный генацвале. Только жирный. Ему, возможно, было горячо в пиджаке, он повсевременно вытирал собственный потный лоб прекрасным платком, но мелкие капельки все равно время от времени падали......на мой животик. Ноги малость затекли, в спину впился некий крючок, но это даже было кстати. Дальние голоса за закрытой дверцей добавляли острых чувств. Окно мне загораживал целый стеллаж с театральными костюмчиками, через которые как-то смог пробиться узкий лучик света.Гиви наконец снял свою мушкетерскую шапку и кинул ее на пол. Меня обдало струей теплого воздуха, а в солнечном луче снова затанцевала пыль. Гиви крепче сжал мои ноги и придвинулся ближе, шатая старенькый столик, на который он меня уложил.Глухие шлепки раздавались в запертой костюмерной, не прерываясь даже тогда, когда по коридору кто-то проходил. Так как это тоже добавляло возбуждения.Толстый, как Гиви, и маленький, как антракт в спектакле, мужской половой член интенсивно вторгался в мой задний проход, гневно содомируя юного человека, другими словами меня. Как я на это согласился - понятия не имею, но уже лежа на спине перед этим монстром, я так очевидно чувствовал себя шлюхой, что......перед тем как сесть, они задели мою ногу, никак не извинились и продолжали трепаться.Кавказца я растерял в толчее перед остановкой у метро. Как будто могучий ледокол, он раздвинул своим животиком массу у входа и пропал, даже не издав последнего гудка.А эти две дамы, очевидные бухгалтерши либо продавщицы в каком-нибудь книжном либо обувном...... малость конфузливо задела тети Светиной кофточки на груди. Я, затаив дыхание следил за тем, как моя мать поначалу неуверенно, а позже все смелее обнажала красоты соседки. Тетя Света не сопротивлялась, только время от времени негромко вставляла "ну, что ты!" либо "да хорошо, хватит!". Но все таки она позволила вынуть свою огромную левую грудь с огромным соском, к которому моя мать здесь же припала, как будто страдающий жаждой к источнику.- Как это здорово! - услышал я и, более не способен сдерживаться, полез в свои трусы и принялся аккуратненько онанировать, следя за тем, как моя мать и соседка все более откровенно голубят друг дружку, шепча всякие теплые слова и отпуская непонятные комплименты по части...... девченку звали Маша. Ее осторожно усадила на сидение около окна бабушка, которая заняла место рядом.А эти две дамы направились к различным дверям, и я чуток глаза для себя не порвал, пытаясь уследить за обеими. Последнее, что я успел увидеть, это подпрыгнувшая грудь одной и верно отпечатавшаяся резинка трусов на юбке другой.Со вздохом сожаления я возвратился к девченке Маше и ее бабушке...Наверняка, я болен.Мне нужно как можно быстрее посетить доктора. Точнее, врачиху. Не непременно прекрасную, но точно с огромным задом и сумасшедшим желанием в очах. Ту врачиху, которую я смогу бесцеремонно и осторожно (чтоб никто не увидел!) облапить сзади за груди, больше похожие на две дыни и со сладостной судорогой понизу животика чувствовать эту замечательную мягенькую тяжесть, так сочно прощупывающуюся через белоснежную ткань халатика. И чтоб я посиживал у нее под столом, когда она будет принимать еще одного пациента, и чтоб я сумел лизать ее трусики, легонько их покусывая в области клитора. А позже, заперев кабинет, гневно засадить ей в анус, порвать колготки и насиловать, насиловать, насиловать...Мой автобус подъезжал к последней остановке.Там, где практически все пассажиры выходят.Там, где некие остаются, чтоб позже отправится в собственный очередной круг, назад в город