Сексуальная эволюция маленького человека

Quel notre monde?.. La riviere de l'amour et l'ocean des peches!(Каковой наш мир? Река любви и океан пороков!  [фр.])Vadim Pushkin      Действия, произошедшие со мной в детстве, навечно отложились в моей памяти. В течение многих лет они повсевременно проигрывались в сознании, не давая мне покоя. Тогда я был еще одиннадцатилетним ребенком и, ровненьким счетом, ничего не знал о жизни, в особенности о сексапильной ее стороне. Но… Обо всем по порядку…ГЛАВА I.  Новенькая знакомая      Год 1984-й. Наша родина. Далекий Восток.Само мое пребывание на Далеком Востоке нашей обширной Родины складывалось достаточно нелегко. Когда мне было 11 лет, мои предки развелись, и я совместно с папой отправился из Москвы в Магадан, куда отца направили на работу. Летели мы самолетом, при этом очень длительно - так, что все это путешествие начало мне понемногу надоедать. Другого занятия, не считая как глядеть в иллюминатор у меня не было. Необыкновенно прекрасный вид туч, расположенных не по привычке снизу, так очень увлек меня, что я не увидел, как к папе прилепилась какая-то белобрысая особа, не прекращающая с ним разговор ни на одну минутку. Скоро назойливая тетка перевела взор на меня и произнесла: «Какой милый мальчуган! Вылитый папа…» Я застенчиво перевел собственный взор назад на малюсенькое круглое окошко и продолжил рассматривать небесный ковер… В конце концов, полет завершился и мы прибыли в Магадан. Разместились мы в малеханькой двухкомнатной квартирке, неподалеку от центра. Я был счастлив - сейчас можно было от всего сердца отдохнуть, поразговаривать с папой, поглядеть телек, в конце концов- а не слушать эти бредни злой тетки, которая доставала нас в самолете своим длинноватым без костей языком! Но, счастью моему продолжаться предначертано было не длительно. Через два денька после нашего прибытия я опять встретил эту настолько ненавистную мне особу, при этом не просто встретил, а, можно сказать, застал «с поличным» в комнате моего отца. Дело было так…В первый раз в жизни мне доверили ключи от квартиры, где я имел счастье проживать с папой. Естественно, в связи с этим колоссальным (по тем меркам) событием в дверь звонить я не стал, а решил без помощи других, как взрослый, открыть ее ключом. Дверь поддалась с первой пробы, и секунды спустя я стоял уже на пороге квартиры. Сходу в глаза кинулись чьи-то дамские туфельки, аккуратненько стоявшие у входа на коврике. Я сообразил, что у нас гости и решил, не тревожив отца и гостей, пройти в свою комнату. Потянувшись, я подошел к телеку и щелкнул по кнопке включения питания, но за этим ничего не последовало.  «Ну вот, снова отрубили электроэнергию!» - расстроившись поразмыслил я. Внезапно в этот момент послышались странноватые звуки, доносившиеся из-за стенки. Сначало, я сравнивал эти звуки с работой какого-то прибора либо чего-либо в этом духе, но скоро, прислушавшись, сообразил, что это кричащий о кое-чем дамский глас. Я вышел в коридор и припал ухом к двери отцовской комнаты - звук стал слышен еще посильнее. Потом, я сумел разобрать некие слова: «Да, да! Так! Посильнее. Сделай меня». Мне стало малость жутко, и я отошел от двери, но скоро вновь возвратился к ней и, обнаружив щель, прислонился к ней глазом. Передо мной открылась поразившая меня картина - новенькая знакомая моего отца, достававшая его в самолете, стояла на полу на четвереньках с приспущенной до коленей юбкой и трусиками и высоко задранной кофтой, упершись руками в диванчик. Отец толкал ее сзади, и я, никак не мог осознать тогда, зачем это им необходимо. Большие груди дамы прыгали при всем этом с таковой силой, что складывалось воспоминание, как будто они вот-вот оторвутся и улетят назад в Москву! «Еще, еще…» - орала она, начиная извиваться, как будто змея. «Ооо, да, возлюбленный, да! Как это отлично!.. Кончи в меня!» Скоро отец тоже забился в конвульсиях и застонал. «Все. Пора одеваться. Отпрыск скоро придет, а ты в таком виде», - произнес он, застегивая ширинку. Дама, в конце концов, оторвала высшую часть тела от дивана и встала на ноги. Картина была вправду впечатляющей. Тогда я в первый раз увидел настоящую красоту тела женщины - огромные округленные формы с набухшими сосками, стройная фигура, длинноватые ноги и треугольник белоснежных лохматых волос меж ними. Этот образ и доныне представляется мне как идеал женской красы. Тем временем, незнакомка подтянула резинки чулок, надела трусики и бюстгальтер… Я решил не искушать судьбу и отправился на короткий срок погулять, чтоб отец не додумался, что я следил за происходившим.Через два денька незнакомка опять появилась у нас дома. Сейчас я посиживал на кухне и пил чай, когда она вошла. Боевой настрой духа сходу пропал, но из вежливости я улыбнулся и поздоровался я с ней. «Знакомься, сынок, это наша новенькая знакомая - тетя Света», - произнес отец, беря у нее пальто. «Привет», - произнесла мне она, снимая свои сапожки и ставя их все также аккуратненько на половицу. Это напомнило мне о прошедшем ее визите и о происходивших в тот денек событиях. В моей малеханькой голове созрел план. Я решил пойти малость погулять, а потом, минут через 20, неприметно возвратиться домой. Возлагал надежды я, естественно, узреть все ту же картину в папиной комнате, что и в прошедший раз. Я стремительно собрался, взял, конечно, ключи и, попрощавшись, вышел во двор. Погода стояла отменная - колоритное, ослепительное июньское солнце было не по привычке теплым, и его лучи отрисовывали на асфальте мой силуэт. Но при всем при всем этом гулять мне, ясное дело, не хотелось. Малость пройдясь по длинноватой улице, я повернул назад и скоро был уже около двери собственной квартиры. Тихо-тихо я воткнул ключ в замочную скважину, несколько раз повернул его там, и дверь открылась. Уже с порога можно было услышать некий скрип в папиной комнате и довольно тихие стоны. Я разулся и, не снимая куртки, подошел к двери и прислонился глазом к уже знакомой мне щелке. Да. Я ждал узреть конкретно это, хотя тогда я не знал, чем все-таки меня все это завлекает. Сейчас тетя Света стопроцентно нагая лежала на широком диванчике, высоко задрав ноги. Отец находился сверху и, опершись руками в диванчик, заходил в нее. Светлана начинала стонать все громче и громче, пока ее стон не перерос в вопль. Потом она кончила и ее тело стало лаского елозить под папой, который не переставал иметь ее. Скоро отец издал тихий стон и вынул из Светы собственный член, который несильно дергался и порциями выстреливал сперму. Сперма после такового бурного излияния оказалась разбрызганной по всему диванчику, также текла по животику и груди Светы. Отец, наконец, встал с нее, перевалился через бок и свалился рядом. Светлана здесь же стала покрывать его поцелуями. Ее губки медлительно ползли от шейки моего отца через его грудь, животик до его члена, который только что успокоился и прилег отдохнуть. Но не тут-то было. Света взяла отцовский член в руку, провела по нему рукою сверху вниз, так, что обнажилась головка немного расслабленного члена, которая здесь же оказалась обласканной небольшим Светиным язычком. Потом она погрузила в рот стопроцентно весь член и стала аккуратненько и нежно сосать его. «Да, побеседуй с ним», - шептал ей отец, прижимая ее голову к собственному паху, - «Я люблю это.  Соси его, соси!» И она сосала - все резвее и резвее. Скоро миньет перевоплотился в оральную мастурбацию, и губки Светочки работали в режиме заднепроходного отверстия. Эта процедура заняла около пятнадцати минут. Потом отец опять застонал, и я увидел, как новенькая мощная струя спермы практически ударила Свете в лицо и потекла далее - вниз по груди. Стон отца заменился учащенным дыханием. Света прилегла на него и шепотом спросила: «Ты любишь меня? Для тебя ведь отлично со мной?» «Да, естественно, Светочка, ты же знаешь, как мне с тобой отлично. Ты восхитительная дама, без комплексов. С тобой мои самые заветные фантазии становятся реальностью!»  - ответил ей отец. В общем… В общем, так через месяц у моего отца появилась новенькая супруга, а у меня - мачеха, которую в  душе я не обожал, даже можно сказать - не мог терпеть. Но, совместно с этим, у меня появилась восхитительная возможность - фактически раз в день глядеть в живую эротические сцены в папиной (и, сейчас уже, и в мачехиной) комнате. Для этого я даже, когда никого не было дома, просверлил небольшую дырочку в стенке - прямо напротив дивана. Признаться, позднее никакая порнуха на видео, даже с величавым обилием откровенных сцен, так очень не заводила и не возбуждала меня, как эти домашние эротические спектакли с ролью папы и тети Светы. Естественно, мачеха есть мачеха, и моя ненависть оказалась обоюдной. Тетя Света повсевременно ругала и унижала меня, заставляла мыть полы, посуду, подметать и наводить порядок. Все это страшно подавляло меня, и я равномерно преобразовывался в малеханького затравленного зверя. Единственное, что согревало меня в те деньки, это идея о том, что вечерком возвратится с работы отец и непременно сделает тете Свете больно (отец очень нередко трахал Свету в пятую точку, а ей это страшно не нравилось - она очень орала, а время от времени даже пробовала вырваться, но, в конце концов, успокаивалась, стиснув зубы, потому что обязана была вытерпеть прихоти собственного нового супруга, который стопроцентно содержал ее).ГЛАВА II.  Мои 1-ые фантазии      Сходу после того как отец женился на Светлане, моей сладостной жизни пришел конец. Начались нескончаемые наезды и нервотрепки со стороны моей «новой мамы». Когда погода была обычной, я сломя голову мчался на улицу, где, по собственному обыкновению, гулял в полном одиночестве. Но если же на улицу было выйти нереально, мне приходилось отсиживаться в собственной комнате, слушая повсевременно мачехины упреки. В такие моменты я ложился на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, начинал реветь, вспоминая, какой хорошей была моя реальная мать. Время от времени я даже садился писать ей письмо, но всякий раз клал недописанное письмо под подушку. Бывали моменты, когда я собирался даже уйти из дома, но после одной неудачной пробы, которая завершилась папиным ремнем, больше схожих тестов я решил не устраивать. Все же, время текло, оставляя сзади череду противных для меня моментов. Заканчивалось недолговременное магаданское лето, желтоватые листья покрыли дороги необыкновенным ковром, а солнце все пореже и пореже возникало на печальном и сероватом небе. Август…К этому времени я уже привык к угрозам и издевкам мачехи и практически не реагировал на их.