Виртуоз куннилинга

Поздним вечерком к чекисту Меркулову внезапно заглянул Лаврентий Павлович Берия.- Не тормошись, Меркулов, - успокоил он, - я так, сигаретку выкурить.Берия закурил, сел задом на стол и рассеянно смотря в потолок спросил:- Меркулов, ты когда-нибудь куннилинг делал?А Меркулов не раз делал куннилинг, но не знал, что это так именуется, и потому глупо переспросил:- Чего?- Я вот тоже не знал,- вздохнул Берия. - Это, слушай, бабе языком - ну, это, - муську... Сообразил, да? Хочешь, расскажу, как я эти дела вызнал?Меркулов изобразил на лице внимание. И Лаврентий Павлович, поблескивая своим пенсне и куря сигаретку за сигареткой, поведал ему историю интимного, а точнее - интимно-государственного содержания.- Слушай, Меркулов, только поклянись, что никому не расскажешь,- дело величайшей секретности. Атомная бомба рядом с этим - тьфу, семена. А поведать, слушай, тоже кому-то охото, не все таки внутри себя такую тяжесть носить, правильно? Ну вот, слушай, пару лет вспять было, Коба гласит на Политбюро:- Предлагаю обсудить дополнительный пункт повестки денька. Какой? - спрашиваем. А Коба, слушай, одно слово - гений всех времен - он что гласит: нужно, дескать, серьезно подойти к тому, чтоб увековечить память творцов светлого социализма. Ну - все за, единодушно. Коба по кабинету походил и продолжает: предлагаю, гласит, запечатлеть каждого из наших муниципальных деятелей в каком-нибудь монументальном полотне. По утвержденному списку и с утвержденным сюжетом. Ну, снова голоснули за. Предлагаю, гласит Коба, для товарища Ворошилова таковой сюжет: "Нарком Ворошилов инспектирует охолощенность коней в вверенных ему Вооруженных Силах". Ворошилов, слушай, обиделся чего-то, стал обосновывать, что ему, дескать, таковой сюжет не подходит - но ты же Кобу знаешь? Он только очами сверкнул и спрашивает: ты что все-таки, Клим, против полосы партии идешь? Поставили на голосование - все за, Ворошилов воздержался. Позже вождь для Молотова сюжет представил - я бы, слушай, никогда не додумался,- "Товарищ Молотов объясняет работницам фабрики "Красноватая Заря" постановление ЦК о недопустимости метеоризма во время проведения политзанятий". Все снова за, Молотов - воздержался. А Коба походил еще по кабинету и гласит: предалагаю начать монументальную живопись с наркома товарища Берия. Почему с меня? - говорю. А товарищ Сталин и пошутил: вдруг, гласит, помрешь скоро - как тогда донести до потомков твой светлый образ? А сюжет какой? - спрашиваю.- Как ты думаешь, какой? - в один момент спросил Меркулова знаменитый нарком.Меркулов только развел руками. Л.П.Берия вздохнул, покачал головой и продолжил:- "Академик Лепешинская изобличает наркома Л.П.Берия в невладении основами куннилинга". Я-то, слушай, и не знал ни про какой таковой куннилинг - думаю, это чего-нибудть из биологии, мичуринские опыты какие-нибудь. Взял, знаешь, ну и проголосовал со всеми за. Ну, в контору приехал, спросил кое-кого - слушай, - ну, мороз по спине продрал. Это что все-таки, думаю, у этой старенькой дурочки я буду п... сосать? И чтоб меня в таком виде для потомков выставили? Скажи, ну, грустно же, а? Стал Кобе звонить: так и так, товарищ Сталин, недоразумение вышло, из-за личной скромности не могу себя увековечить. Коба и слышать ничего не желает - не спорь с линией партии. И то сказать, сам ведь голосовал, а сейчас отказываюсь - тупо, слушай. Ну, приезжает ко мне личный конвой с предписанием приступить к натурным этюдам. Хрен ли делать - поехал. Говорю - давайте к Налбандяну по пути завернем, пусть он отрисовывают, я других портретистов не признаю. Позвонили Кобе, согласовали - он не против. Забрали Налбандяна - Меркулов, какой он странноватый человек, а? - ознакомили его под расписку с скрытым постановлением Политбюро, так и так - нет, все не веровал. До Лепешинской все с разинутым ртом ехал и глаза выпучил, да, - наверняка, задумывался, его разыгрывают.Входим, Лепешинская уже неглиже, покрывалом накрылась, ну, Налбандян мольберт установил. Я спрашиваю: товарищ Лепешинская, вы осознаете, что сюжет предполагает раздельное положение меня и вас? А Лепешинская, стерва, даром, что ли, самому Лысенке очки втирала, сходу и вскинулась: вот и видно, товарищ Берия, что вы и впрямь не освоили базы куннилинга, так как при нем раздельное положение совсем исключено, я гласит, снова убеждаюсь в превосходной прозорливости вождя товарища Сталина, что он так мудро избрал тему для красочного шедевра! Да, Меркулов, не прошел номер - пришлось, слушай, встать на четвереньки ну и... знаешь, какие чувства? Хочешь, расскажу?Меркулов вновь неопределенно пошевелил руками. Л.П.Берия почмокал губками, лицо его приняло мечтательное выражение, и он опустился в сладостные мемуары.- Совершенно не задумывался, слушай... Мой язык таял в блаженстве... Седоватые жесткие волосы товарища Лепешинской приятно покалывали мои десны... Ее осиплые стоны сладостной волной ударяли мне прямо в мозг... "Вот оно, счастье, каким услаждаются праведники в раю",- поразмыслил я, чуть не теряя сознание от полного упоения.Лаврентий Павлович тормознул, опять почмокал губками, снова вздохнул и, закурив сигарету, принялся говорить далее.- Да, Меркулов, кому доводилось это испытывать - блаженнейший из смертных... Одно, знаешь, мне не нравилось - никак не могла эта грымза преподавательские свои замашки бросить, слушай, ну, совсем бесчувственная дама. Ей бы чего-нибудть нежное сказать, а она все по сюжету: как вы держите язык, товарищ нарком Берия, поглубже, поглубже... в общем, все чем-нибудь недовольна, да. Мне уж здесь китайские коммунисты, я попросил, одну книгу перевели, подарили - "Дао любви" - ну, слушай, по учебнику все делаю - и все равно ей не угодишь. И еще, слушай, что плохо, - Налбандян не выдерживал, - армяне, они что, все что ли такие слабонервные, как ты думаешь? - ему отрисовывать нужно, а он возьмет да упадет на пол. Я ему говорю: ты, может, питаешься плохо? - он отвечает,- нет, товарищ нарком, это я от излишка эмоций.Ну вот, а позже, Меркулов,- и чего это на меня отыскало? - ошибку я сделал. Думаю: как так, у меня ведь супруга, нужно ей разъяснить, совестно, слушай, - выходит, изменяю, да? Вот как-то собрался с духом и говорю: слушай, супруга, суровый разговор к для тебя. Я здесь сейчас езжу к товарищу академику Лепешинской, клитор ей разрабатываю, но ты не думай, я для тебя не изменяю, мы с ней Налбандяну позируем для картины, это у нас партийное поручение такое. Ну, знаешь ведь - дама, она как понесла на меня, ай, Меркулов,- никогда такового не было. Я говорю: позвони Кобе, если не веришь. Она звонит: так и так, товарищ Сталин, мой... ну, она меня нехорошо именовала,- гласит, что у Лепешинской клитор сосет, что ему это партия поручила. А товарищ Сталин ей: а для чего же товарищ Берия открывает собственной супруге важную партийно-государственную тайну? Короче, Меркулов, сообразила она все, но ты понимаешь? - востребовала, чтоб мы с Лепешинской позировали Налбандяну при ней. А то, гласит, я тебя знаю - ты на куннилинге не остановишься, а про другое в сюжете нет, так что я за тобой сама пригляжу, чтоб разврата не было.И стала она на этюды со мной ездить - понимаешь, Меркулов, ну, не в кайф, совершенно не то стало, а? Лепешинская свои указки дает, супруга здесь же над душой стоит, Налбандян сопит, как чайник, проверяющие из ЦКК заходят - ну, интимное же дело, а? Я уж говорю Налбандяну - ты закругляйся со своими зарисовками,- ну, он через несколько раз произнес, что ему эскизов хватит.Лаврентий Павлович сделал паузу, коварно блеснул пенсне и спросил:- Как по-твоему, Меркулов, что из всего этого вышло? Из нашего, знаешь, дао любви с Лепешинской?- Картина, наверняка,- осторожно отвечал Меркулов.- Слушай, ясно, что картина... Я про другое - ни за что не догадаешься, Меркулов... Знаешь, что у Лепешинской подросло? А знаешь, на сколько? На 10 см, во как, сообразил? А у меня, ты взгляни...И товарищ Берия обширно открыл рот. Не веря своим очам Меркулов увидел, как оттуда высовывается - нет, не язык, а... самый реальный фаллос! Вот это да!А Л.П.Берия горделиво пошевелил туда и сюда тем, что ранее у него было языком, и доверительно сказал Меркулову:- Я сейчас сам себя балую, сообразил? Никаких девченок не нужно, да? Это еще что, Меркулов! Я для тебя на данный момент такое покажу... Слушай, закрой глаза на минутку.Закрывший глаза Меркулов услышал, как звенит пряжка ремня, а потом что-то горячее влажно облизало ему ухо. Непроизвольно отодвинувшись, Меркулов открыл глаза - и обомлел. У его стула со спущенными брюками стоял, торжествующе ухмыляясь, Лаврентий Берия, и меж ног его, перед самым лицом Меркулова, свешивался широкий, красноватый и слюнявый... язык!!! И Меркулов, подобно слабонервному Налбандяну, икнул и мешком повалился на пол.P.S. На секретном заседании Политбюро наркому Л.П.Берия за разработку клитора товарища Лепешинской была присуждена закрытая муниципальная премия