Дневник Мата Хари

«Брэндон Хауз», Н орт-Голливуд, СШАПРЕДИСЛОВИЕ      Героиня этой книжки, Маргарета Гертруда Целле Маклеод, вошедшая в историю под именованием Мата Хари, родилась в 1876 году в небольшом голландском городе Лейварден в семье предпринимателя среднего достатка. Она окончила школу-интернат при католическом мона-стыре и в 19-летнем, возрасте вышла замуж за голлан-дского офицера Маклеода, который оказался совершен-но извращенным человеком, побуждавшим молоденькую супругу заниматься проституцией, чтоб зарабатывать средства для собственного увлечения картежной игрой. Во время пребывания с супругом в течение пары лет в гол-ландской Ист-Индии (сейчас Индонезия} она увлеклась восточными, в особенности индийскими, танцами, стала танцовщицей и заполучила известность и славу как ис-полнительница восточных танцев в оголенном виде.Мата Хари обладала чудной красотой и сексапильной Привлекательностью. По воззрению ее современников и ученых-психиатров, она была нимфоманкой, обладав-шей ненормальной сексапильной страстью и считавшей себя способной благодаря этому дару владычествовать над мужиками. Необыкновенную слабость питала она к мужикам в мундирах. Это ее и загубило: немецкая военная раз-ведка завербовала артистку, что и стоило ей жизни.Дневники Мата Хари были найдены германцами в одном из архивов в Париже во время 2-ой мировой войны. По воззрению профессионалов, в их много придуманного, не-реального, так как их создателем была дама с бога-тым, даже нездоровым воображением. В 1967 году эти дневники были в первый раз изданы на британском языке. Со-кращенный перевод на российский язык изготовлен с этого изда-ния. О.ТИХОНОВ,кандидат исторических наукГлава1. Молодость      Амстердам, 1895 г.Эти странички предусмотрены только для моего супруга - единственного, кому будет позволено читать их, и мне принципиально только его мировоззрение о написанном. Он Просил меня записывать без колебаний и чувства стыда даже самые не-значительные действия и самые интимные переживания. «Я желаю быть твоим единственным арбитром, сознайся во всем, и ты сделаешь меня счастливым, - таковы были его слова.- Никого не щади, ничего не выбрасывай, я желаю выяснить каждую маленькую деталь. Каждое смелое твое слово доведет меня до экстаза. Я желаю удостовериться, что я женился на умной даме, а не на скучноватой домохозяй-ке». Я должна писать ежедневник, точнее, должна поведать ему о собственном прошедшем - прошедшем юный девицы, вы-росшей в коттедже бургомистра малеханького голландского города. В особенности о моем интимном прошедшем, так как мой супруг капитан Маклеод интересуется всем, что да-же отдаленно связано с потаенными эмоциями малеханьких де-вочек. Он никогда не именует меня супругой, всегда - крошкой и желает созидать во мне нескончаемую девченку. Я выяснила о его потаенном желании, когда он рассматривал мое нижнее белье, которым я так гордилась. Он решил, что оно слиш-ком взрослое для меня. Да, этого он желал - созидать во мне небольшую девченку, воспитанную в монастырской школе, снаружи девственную, но горящую страстью-она должна быть распутной, ненасытной, как он сам...Если б он знал! И он выяснит, так как я пишу обо всех этих маленьких событиях, которые позволили мне по-степенно созреть и которым я должна собственной теперешней искушенностью во всем, что интересует моего супруга.Если б он мог додуматься о желаниях, которые пере-полняли меня с юношества. В том возрасте, когда другие де-вочки все еще играют в куколки, мое тело жаждало живой игрушки, которая поразвлекалась бы с моей формирую-щейся грудью. Желание дружбы, невинной любви, на ко-торую способны только девченки, переросло в жажду близ-кого телесного контакта с моими подругами - страсть, которую я пробовала удовлетворить поначалу знаками вни-мания, позже нежными письмами и, в конце концов, поцелуями и ласками...Это желание длительно оставалось во мне потаенным. Оно чуть проснулось и переросло в эмоциональность благодаря оп-ределенным событиям, которые происходили вокруг ме-ня. Мой отец, бургомистр, был мягеньким человеком, а моя прекрасная мама крепкой рукою вела хозяйство с опытом, который сделал голландским домохозяйкам такую вели-колепную репутацию. У нас были хорошая повариха, две юные пухленькие служанки и садовник, который так-же делал обязанности слуги и кучера. Этот мужик по имени Клаас всегда дарил мне свежайшие прекрасные цветочки, находил для меня клубнику, так как знал, как я ее люб-лю. В нехорошую погоду я укрывалась в оранжерее. Никогда не забуду ее теплый, свежайший воздух, ее покой, сладкова-тый запах цветов, смешанный с горьким запахом земли. Обычно я посиживала расслабленно в углу и игралась в мага-зин, покупая и продавая листья и ягоды, либо же готовила пищу для собственной куколки, изготовленной из цветочных лепестков и нарезанных стеблей. В один прекрасный момент - меня не было видно за листвой - я увидела, как Клаас пинком открыл дверь и пробовал затащить в оранжерею Анти, одну из юных служанок.«Тише, не шуми, Я только желаю дать для тебя пару цветов для твоей комнаты, глупышка», - зашипёл он, толкая даму, пышноватое тело которой выпирало из тесноватого корсажа, а ее маленькая тесноватая юбка демонстрировала, что под ней ничего не насажено. Ее нагие руки были молочно-белые и пухлые, такие же у нее были и ноги, волнующие, обутые в новые темные древесные туфли. Вообщем Анти не была застенчивой. Нередко я лицезрела, как она флиртует с парнями в городке, и когда она отрешалась заходить в оранжерею, я могла только представить, что она опасается, вроде бы мой отец ее не увидел. Клаас срезал пару роз и подал их ей.Она улыбнулась и поблагодарила его. Казалось, Клаас ей очень нравится. Он был высочайший, сильный, в незапятанной ру-башке и белых вельветовых штанах, и у него были прекрасные зубы. Мне всегда нравилось, когда он усаживал меня на колени и демонстрировал, как делать гирлянды либо кольца из цветочных стеблей. А на данный момент он тискал груди Анти, и я из собственного убежища увидела, как он вдруг схва-тил ее за корсаж. Анти стукнула его по руке, но он обнял ее еще крепче, и вдруг верхняя пуговица ее корсажа рас-стегнулась. Она снова шлепнула его по руке, но в конце концов он расстегнул все пуговицы. Тем временем он подталкивал Анти к лавке, за которой я притаилась. Оба тяжело дышали, и в то время как Клаас шептал ей нежные слова, будто бы пытаясь утихомирить пугли-вую кобылу, Анти всегда повторяла: «Нет, пусти, нет. Что с тобой? Нет, нельзя так сразу».Вдруг Клаас еще посильнее обнял ее и поцеловал в губки. Я увидела, как Анти задрожала, как она прижалась к не-му и совершенно расслабилась в его могучих объятиях. Он прочно держал ее одной рукою, а другой схватил ее за груди, тиская то одну, то другую. Анти уже не сопротив-лялась. Его правая рука скользнула вниз и схватила Анти за овальную ягодицу, а левая нескромно влезла меж грудями. Под ее обычный блузой прятались истинные сокровища. Я это отлично знала, так как Анти и Барбе нередко купались в неплохую погоду в речке. Я тогда следила, с каким трудом они всовывают свои груди в корсаж. Я очень им завидовала, в особенности Барбе. Ее со-блазнительные красоты были неизменным источником возбуждения в нашем очень набожном доме, и даже мой отец не мог оставаться размеренным при виде ее прелест-ных округлостей.Естественно, я посиживала тихо, как мышка, и сейчас могла ви-деть, чего Анти не лицезрела: Клаас опутал ее рукою свою шейку и начал что-то делать со своими штанами, а позже вынул толстый, достаточно длиннющий отросток, эту таин-ственную штуку, о которой я слышала, но никогда не ви-дела. Он приложил эту толстую палку к. нижней части животика Анти, и я увидела, что ее тело содрогнулось от этого соприкосновения.У нее были полные и сильные ноги, меж которыми был виден треугольник светлых волос.Когда Анти ощутила, как этот тяжкий кинжал касается ее нагого тела, она попробовала увернуться, но Клаас прочно ее держал, и здесь же они повалились на ска-мейку, он на Анти. Что далее последовало - для меня было очень менторски, и судьба расположила меня так близко, что 5 маленьких минут были достаточными, чтоб детально ознакомить меня с беспощадностью и в то же время удовольствием полового акта. Лавка, за кото-рой я скрывалась", была низкой и без спинки. Томным телом собственного хахаля Анти оказалась пригвожденной к толстой доске. Ее нагие ноги в туфлях вскинулись ввысь. Клаас перебросил одну ногу через свое левое плечо, а другую - через правое, в то же время засовывая свои огромные руки под ее ягодицы, и, оседлав неширокую скамей-ку, втолкнул меж ног Анти свою дубинку. Я порази-лась, как таковой толстый кол мог просочиться в узкое отверстие, не разорвав нижнюю часть животика Анти, и ис-пугалась, когда она начала хныкать и стонать, что Клаас делает ей больно. Я даже собиралась позвать кого-нибудь на помощь бедной Анти, когда вышло что-то новое иволнующее. Клаас вытащил собственный отросток, и я была увере-на, что Анти вскочит, побежит к поварихе Блунк и рас-скажет ей об этом жестоком парне. Но в последующий мо-мент этот наглец опять втолкнул свое орудие в нижнюю часть животика Анти, и эта процедура повторялась, каза-лось, без конца. Я смотрела, затаив дыхание, и совершен-но забыла о том, что собиралась кого-либо звать на помощь.Мясистый отросток без утомились влезал меж полных белоснежных бедер, проникал через узенькое отверстие и возвра-щался вспять. Это было не просто скольжение вверх-вниз, а толчки неописуемой силы, которые заставляли дергать-ся и извиваться. Эта неописуемая сцена разворачивалась прямо перед моими очами, и в первый раз в жизни я наблю-дала спектакль, который чуть ли не лишил меня эмоций.(С тех пор, после этих первых воспоминаний, я жажду созидать очередное такое зрелище и много бы отда-ла, чтоб это повторилось...)Обширно раздвинутые ноги Анти открывали моему взгляду белую кожу без каких-то пятен- светлые волосы вокруг набухшего поршня, который с силой вон-зался в сияющее отверстие. Перед моими невинными гла-зами разворачивался самый захватывающий спектакль из всех, которые мне когда-либо приходилось созидать...Могучее орудие Клааса действовало, как отлично сма-занная машина. Анти тем временем вела себя удивительно. Если сначала она гневно сопротивлялась напору муж-чины, то сейчас ее руки прочно опутали шейку напарника, и звуки ее голоса уже совершенно не напоминали прежнее хны-канье.«Ой, как волшебно ты мне делаешь, мой небольшой Кла-ас, ты таковой мужик, ты знаешь, как делать это, ой, как волшебно.