Эротический этюд 8

Она была из числа тех ангелов, за которыми лучше следить с земли. Что он и делал. Вооружившись дедовским биноклем, он подползал на расстояние аромата к заветному куску одичавшего пляжа, где она совершала каждодневное рождение из пены. Для чего бинокль, спросите вы. Да как без него рассмотреть пушинку на янтарной коже, пшеничный завиток волос, искру в очах... Горсть песчинок, спрятавшихся от песочных часов там, куда до поры не заглядывает Время. Он обожал чередовать жадность, вооруженную цейссовскими стеклами, с босоногим взором издалека, шагающим к ней по уступу холмика и спотыкающимся о ее стеариновую фигурку. Он трогал ее очами, и, представьте, она отвечала на его призрачные касания - содрогалась, распрямлялась, иногда даже улыбалась в пустоту. Он до сего времени не мог осознать, знала она либо только ощущала, что за ней наблюдают. А может быть, и не ощущала даже, а просто вела себя с естественной грацией кошки, которой плевать, наблюдают за ней либо нет. Она прибегала из пансиона разгоряченная, и он, издавна занявший пост, поначалу глядел издалека на разметавшуюся прическу, на неровные бусы ее следов, на смятое платьице, отлетающее в сторону, как стреляная гильза. Позже, как режиссер несуществующего кинофильма, он хватался за большой план. Катамаран бинокля, видавшего до этого и не такие виды, быстро приносил его к возлюбленным мелочам. Он смаковал каждую и длительно, разглядывая ее с практически научной, лишней дотошностью. е было синяка либо комариного укуса, над которым он не повздыхал, не было пряди волос, которую он не расчесал бы через свои реснички. Он держался взором за каждый ее пальчик, в особенности за возлюбленный мизинец с вечно обкусанным ногтем - верный барометр ее настроения. Влажная, осыпанная бисером пота, она с разбегу кидалась в волны, и море навечно отбирало ее у бедного мальчишки. Вобщем, ему оставались вещи, которые, как-никак, все-же были слепком с ее тела. Проходило время - и море возвращало ее глазастому берегу. Она выходила, с кружащейся после долгого плаванья головой, ничком валилась на полотенце и застывала на нем, как нарисованная дама на карте, назначив свою рыжеватую масть козырем во всей вселенной. Позже она засыпала, положив руку под щеку и забавно нахмурившись. Хмурилась она, нужно считать, на бессовестную свою руку, которая, оставшись без присмотра хозяйки, отчаливала в путешествие по телу, норовя или разбудить его, или усыпить еще крепче. Рука, проверив наличие всех сокровищ, которыми полагается владеть юный девице, оставалась довольна собственной инспекцией и ложилась на самое заветное, как сторожевой пес. Позже засыпала и рука, и только возлюбленный мизинчик, разбойническое отродье, забирался поглубже, чем следовало бы верному стражу, и длительно вертелся там, устраиваясь. А там, глядишь - и брови переставали хмуриться. Он никогда не знал, что ей снится. И не желал знать. Это ему было неинтересно. Позже она пробуждалась и шла в кусты делать то, что могла, скажем прямо, сделать и в воде, но предпочитала почему-либо на суше. е будем скрывать, в ход шел бинокль, и ни одной мускатной капельки не падало в песок без гурманского смакования бесстыдным мальчишечьим взором. Можно еще длительно говорить, как она купалась опять, как одевалась и как убегала навстречу своим следам, но на данный момент пойдет речь не об этом. А вот о чем. В один прекрасный момент у него появился конкурент. Таковой же притаившийся в травке котик, отличающийся от нашего героя 3-мя вещами: возрастом (он был старше), нахальством (которого у него было больше) и отсутствием бинокля. Заместо бинокля у мальчишки был фотоаппарат, которым он щелкал, как клювом, нимало не опасаясь быть найденным. Что, кстати, и вышло в тот же денек и сопровождалось с ее стороны ахами и охами, в каких, по правде сказать, было больше веселья, чем смущения. Она кое-как прикрылась, конкурент вышел из собственной засады, и они стремительно поладили. Поладили даже очень отлично для первого денька знакомства. Море и солнце, эти нескончаемые сводники, стремительно сплели парочку в неудобных объятиях, и они завозились на полотенце, комкая его и зачерпывая песок. Пикантность ситуации присваивало то, что в перерывах меж объятиями они дружно глядели в его сторону и хихикали. А ему было очень больно. е поэтому, что девчонка оказалась не ангелом. Она и не была ангелом, он это знал с самого начала. е поэтому, что конкурент повел себя умнее и смелее его самого. е поэтому, что оба с таким очевидным презрением отнеслись к его неразговорчивой тени в травке. А просто поэтому, что все кончилось. И больше никогда не повторится... Он в первый раз встал во весь рост, перевернул бинокль и поглядел на их в последний раз. И древняя оптика, видавшая всякое, мудро уменьшила их до размера случайного мемуары.© Mr. Kiss, 100 осколков 1-го чувства, 1998-1999г