Мария Антуанетта

Почетаемые читатели! В первый раз я представляю на Ваш трибунал не собственных рук дело, а избранные отрывки из классики исторический литературы. Поверьте, что никакой из рассказов, представленный в категории «Экзекуция», «Лесбиянки» и даже «Запредельное» не произведет на Вас такового воспоминания, как эти сильные строчки из романа Стефана Цвейга «Мария Антуанетта». Роман написан в старомодном романтичном стиле, но трудности из жизни величайших людей собственного времени, затронутые в нем, так глубоки, жестки и иногда циничны, что им нет аналогов в литературе наших дней. Итак, всего несколько отрывков, и если Вы хоть на минутку засомневаетесь, не сам ли я ли все это написал - возьмите этот роман и прочтите его. Поверьте, там есть моменты, достойные приведенных мной.Отрывок 1-ый (ее жизнь)      ...никто из этих героев маскарадов Трианона не станет настоящим героем истории. Ни один из этих щеголей внутренне, по-настоящему не уважает Марию Антуанетту. Другим из их юная дама позволяет несколько больше интимности в разговоре, чем это подобает царице, но ни одному, и это безусловно, она не жертвует собой стопроцентно, ни духовно, ни как дама. Тот же, кто должен стать единственным для нее и будет им, тот, кто в один прекрасный момент и навечно захватит ее сердечко, стоит еще пока в тени. И суматошливое поведение статистов, может быть, и служит только потом, чтоб скрыть его близость, его присутствие.Но существенно огромную опасность для царицы представляют не эти ненадежные и переменные кавалеры, а ее подруги- тут загадочным образом проявляется непростая игра самых различных эмоций. С характеристической точки зрения Мария Антуанетта - совсем естественная, очень женственная и смиренная натура, испытывающая потребность в самоотречении, потребность в изъявлении таких эмоций, которые при вялом, апатическом супруге в эти 1-ые семь лет их совместной жизни остаются без взаимности. Компанейская по собственной природе, она хочет поделиться с кем-либо своими духовными порывами, и, так как в силу сложившихся обычаев таким доверенным, таким близким человеком не может либо еще не может быть мужик, Мария Антуанетта невольно отыскивает подругу.То, что дружественные дела Марии Антуанетты с близкими ей дамами покрашены нежностью, совсем естественно. Шестнадцати-, семнадцати-, восемнадцатилетняя Мария Антуанетта, зотя и замужем либо, поточнее, вроде бы замужем, духовно находится в соответствующем возрасте и в соответствующем положении воспитанницы пансиона для великодушных девиц. Ребенком оторванная от мамы, жарко возлюбленной воспитательницы, оказавшись около неудобного, грубоватого супруга, она не имеет способности доверчиво открыть кому-либо свою душу - рвение, настолько же присущее природе юной девицы, как запах - цветку. Все эти ребячливые безделицы, прогулки рука об руку, обнимания, хихиканье по углам, бешенная беготня из комнаты в комнату, «обожание» себя самой - все эти симптомы «весеннего пробуждения» еще сохраняет ее детское тело.В шестнадцать, в восемнадцать, в 20 лет Мария Антуанетта все еще не может втюриться по-настоящему, со всей страстью, со всем пылом юной души. И то, что проявляется в таком бурном кипении эмоций, отнють не сексапильное, а только застенчивое предчувствие его, только грезы о нем. Вот почему отношения Марии Антуанетты с подругами тех лет окрашиваются нежными тонами, и аморальный двор тотчас же с раздражением неверно истолковывает настолько необыкновенное для него поведение царицы. Рафинированный и извращенный, он не может осознать естественного, начинаются перешептывания, появляются слухи о сафических (лесбийских) наклонностях царицы. «Мне приписывают любовников и особенное, подчеркнутое пристрастие к женщинам», - пишет Мария Антуанетта открыто и непосредственно, совсем уверенная в чистоте собственных чувств- ее надменная откровенность презирает двор, публичное мировоззрение, свет. Она еще ничего не знает о власти тысячеустой инсинуации, безудержно отдается неожиданной радости любви и доверия к кому-нибудь, третирует простой осмотрительностью, только бы показать своим подругам, как самозабвенно она может обожать.Выбор первой фаворитки, мадам де Ламбаль, был в общем-то фортуной царицы. Принадлежащая к одному из авторитетных семейств Франции и потому не жадная до средств, не властолюбивая, теплая, слащавая натура, не очень честолюбивая, она с искренним дружелюбием отвечает на внимание царицы. Она не вымаливает протекций для собственных друзей, для членов собственной семьи, не вмешивается в дела страны, в политику. В ее салоне не играют в настолько возлюбленные юной царицой азартные игры, она не втягивает Марию Антуанетту в водоворот наслаждений, нет, она тихо и неприметно хранит свою верность, и, в конце концов...»Отрывок 2-ой (ее любовь)      ...Но время не стоит на месте, и, хотя это не ощущается в окруженном каменными стенками квадрате, за этими стенками оно летит на циклопических крыльях. С границ приходят дурные вести: наконец пруссаки, австрийцы зашевелились, при первом же столкновении с ними революционные войска были рассеяны. В Вандее крестьянское восстание, начинается штатская война- английское правительство отозвало собственного посланника, Лафайет покидает армию, раздраженный радикализмом Революции, которой он в свое время присягнул- со снабжением продовольствием становится все ужаснее и ужаснее, люд начинает беспокоиться. С каждым поражением войск Революции тысячекратно повторяемое слово «измена» слышится со всех боков и стращает город. В таковой час Дантон, самый энергичный, самый решительный человек Революции, поднимает кровавое знамя Террора, заносит на заседании Государственного собрания предложение - за три денька и три ночи сентября убить всех уздников тюрем, подозреваемых в измене. Посреди 2-ух тыщ обреченных таким макаром на погибель оказывается также и подруга царицы, принцесса Ламбаль.Об этом ужасном решении царская семья в Тампле ничего не знает, ведь она изолирована от живых голосов, от печатного слова. Вдруг в один момент раздается бой набатных колоколов. Марии Антуанетте отлично известен этот клекот бронзовых птиц несчастья. Она уже знает: чуть над городом начинают неистовствовать эти вибрирующие звуки, тотчас же разражается буря, обязательно быть неудаче. Взволнованные, шепчутся уздники Тампля. Не стоит уже у городских ворот барон Брауншвейгский со своими войсками? Не вспыхнула ли революция против Революции?Понизу же, у запертых ворот Тампля, в последнем возбуждении совещаются бюрократы ратуши с охраной. Примчавшиеся гонцы сказали, что большая масса из пригородов движется к крепости, несет впереди на пике голову убитой принцессы Ламбаль с развевающимися волосами и волочит за собой ее оголенное изуродованное тело. Эта пьяная кровью и вином озверелая банда убийц, непременно, пожелает насладиться действием, которое произведет на Марию Антуанетту зрелище головы ее мертвой подруги, ее оголенного, обесчещенного тела, подруги, с которой, по всеобщему воззрению, царица так длительно была в блуде. Рассеянная охрана обращается к Коммуне за военной помощью: ей самой не приостановить разгневанной толпы, но, как обычно, когда появляется опасность, предательского Петиона - градоначальника Парижа - не разыскать- подкрепление не приходит, и масса со собственной страшной добычей уже бушует у основных ворот. Чтоб предупредить разгром крепости, который наверное кончится убийством венценосных уздников, чтоб как-то успокоить массу, комендант пробует задержать ее- он решает пустить опьяненных людей во наружный двор Тампля, и грязный поток, пенясь, вливается через ворота.Двое волочат за ноги оголенное туловище, 3-ий размахивает окровавленными кишками, 4-ый высоко поднимает пику с зеленовато-бледной кровоточивой головой принцессы. С этими трофеями рвутся людоеды в башню, чтоб, как они разъясняют, приневолить царицу поцеловать голову собственной девки. Силой против этой беснующейся толпы ничего не поделаешь. Один из комиссаров пробует применить хитрость. Размахивая шарфом депутата, он просит тишины и держит речь. Обманом отвлекая массу, он поначалу восхваляет ее превосходный подвиг и предлагает пронести голову по улицам Парижа, чтоб весь люд мог восхититься этим «трофеем», этим «вечным эмблемой победы». К счастью, масса поддается лести, и с одичавшим ревом опьяненные затейщики, волоча изуродованное тело женщины, уводят за собой массу по улицам городка к Пале-Роялю.Меж темзаключенные в башне теряют терпение. Они слышат доносящиеся снизу непонятные клики большой бушующей массы людей, не понимая, чего ей нужно. Еще со денька штурма Тюильри уздники помнят одичавший рев толпы, они лицезреют, как бледны, как возбуждены караульные бойцы, как торопятся они к своим постам, чтоб предупредить какую-то опасность. Тревожно спрашивает повелитель 1-го из собственных тюремщиков, государственных гвардейцев. «Ну, государь, - отвечает тот резко, - уж если вам угодно знать, они желают показать вам голову мадам Ламбаль. Могу вам только порекомендовать, покажитесь у окна, если не желаете, чтоб люд явился сюда сам».При этих словах они слышат приглушенный дамский вопль: Мария антуанетта падает в обморок. «Это было единственное мгновение, - напишет ее дочь много позднее, - когда силы изменили ей»...Отрывок 3-ий (некоторое количество дней спустя)      ...Огромная площадь Революции, теперешняя площадь согласия, черна от народа. 10-ки тыщ людей на ногах с самого ранешнего утра, чтоб не пропустить редкое зрелище, узреть, как царицу - в согласовании с меркантильными и ожесточенными словами Эбера - «отбреет государственная бритва». Масса любознательных ожидает уже много часов. Болтают с хорошей соседкой, смеются, обмениваются новостями, приобретают у разносчиков газеты либо листки с неприличными карикатурами, перелистывают только-только изданные Эбером скабрезные брошюры «Последнее 'прости' царицы своим хахалям и любовницам» либо «Неистовая страстность бывшей королевы». Загадывают, шепчутся, чья голова завтра либо послезавтра свалится в корзину, пьют лимонад, жуют бутерброды, грызут сухари, щелкают орешки. Представление стоит того, чтоб его дождаться.Над этой сутолокой волнующейся темной массы любопытствующих, посреди тыщ и тыщ живых людей, бездвижно высятся два мертвенных силуэта.